«Наше время» №51 от 14 Февраля 2014 г.

С начала года в донской столице с новой силой разгорелся спор о том, должен ли бронзовый Карл Маркс переехать с площади, которая не одно десятилетие носит его имя, уступив место памятнику Екатерине Великой?

 Бронзовая императрица стояла здесь до революции, когда эта территория была еще частью Нахичевани-на-Дону, а не Ростова. Нахичеванцы возвели ее на пьедестал в благодарность за помощь, которую она оказала в трудную минуту их предкам, крымским армянам, позволив поселиться на Дону.

Спор о перестановке памятников повлек за собой другой: следует ли вернуть этой площади прежнее ее название — Екатерининская?

А как вообще дают имена улицам донской столицы? В каких случаях переименовывают? Об этом наш разговор с Геннадием Беленьким, журналистом и краеведом, членом Ростовской городской межведомственной комиссии по наименованию общественно значимых мест, установке памятных знаков, увековечению имен выдающихся людей и памятных событий в Ростове.

— Геннадий Леонидович, а возможно ли, чтобы памятник Марксу с площади, носящей имя этого основоположника научного коммунизма, перенесли, но переименовывать ее не стали?

— Теоретически этот компромиссный вариант вполне возможен, хотя, конечно, такое сочетание было бы странновато и неизбежно породило бы массу шуток и анекдотов. К слову сказать, Екатерининская —  не первое название этой площади. Было время, когда она называлась Гостиной.

— Бум вокруг возвращения улицам исторических названий прошел, но значит ли это, что данная тема интересует наших земляков разве что в связи с неразрешенным с давних пор «екатерининским вопросом»?

— Большого бума в Ростове, в отличие от Москвы или Ленинграда, и не было. В начале 1990-х, в романтический еще период реформ, центральной улице Ростова, носившей имя Энгельса, вернули ее историческое название Большая Садовая, переулок Подбельского вновь стал Соборным, а проспект Микояна Театральным. Кстати, на его переименование мало кто обратил внимание, поскольку имя Микояна ему присвоили на тот момент сравнительно недавно, люди привыкнуть к этому не успели, они и так по-прежнему называли его Театральным. Кроме того, проезд Исполкомовский, который находится за зданием Ростовской городской администрации, вновь стал Думским, но это тоже прошло почти незамеченным: протяженность его мала, жилые дома отсутствуют. Многие даже не догадывались о его существовании.

— А были предложения переименовать улицы, названные в честь героев революции, видных советских деятелей?

— В те годы я еще не состоял в этой комиссии, но предшественники рассказывали об идее переименования проспектов Ленина и Коммунистического. Делать этого не стали, решив не переписывать историю сгоряча: ведь это были проспекты (и — соответственно — названия) уже советского времени.

Рассматривалось предложение вернуть исторические названия проспектам Буденновскому, Ворошиловскому и Соколова. Их тоже отклонили. Переименование Буденновского в дореволюционный Таганрогский чревато путаницей: ведь в Ростове есть улица Таганрогская, которая продолжается Таганрогским шоссе.

Расположенные в ряд, по соседству другу с другом, проспекты Ворошиловский и Соколова получили свои дореволюционные названия — Большой и Средний — по примеру Петербурга. Но ведь в Ростове, как и в Питере, до революции за Средним проспектом следовал Малый, который при Советской власти стал у нас проспектом Чехова. За возвращение на карту города проспекта Малого никто не ратовал: имя Чехова всех устраивало. Восстанавливать же историческую справедливость фрагментарно в данном случае вряд ли было бы справедливо.

К тому же возникал деликатный момент: и Буденный, и Ворошилов — почетные граждане донской столицы, и вопрос о лишении их этого статуса вообще никогда не поднимался.

Впрочем, главная причина, остановившая процесс переименований, лежала в иной сфере. Первые переименования, вернувшие ростовским улицам их прежние имена, были продиктованы романтическим порывом. Тогда мало кто задумывался, с какими проблемами это будет сопряжено. А ведь многочисленным жителям той же улицы Энгельса, ставшей Большой Садовой, огромному числу расположенных на ней учреждений и организаций пришлось собирать уйму бумаг для переоформления документов, тратить на все это и время, и деньги. Поэтому, когда возникла идея вернуть дореволюционное название Ворошиловскому проспекту, наша комиссия провела опрос на данную тему среди жителей расположенных на этом проспекте домов. Чаще всего люди говорили: «Пусть все останется, как есть».

Подтверждением того, что производить переименования следует лишь в исключительных случаях, стала история с проспектом Октября. Ему дали имя выдающейся личности, замечательного человека Михаила Нагибина, который в течение многих лет руководил мощнейшим предприятием — объединением «Роствертол» (одна из проходных этого предприятия как раз выходила на проспект Октября). Нагибин умер прямо на рабочем месте, его смерть стала большой утратой не только для «Роствертола», но и для всей нашей области, всей этой производственной отрасли. Никто не ставил под сомнение тот факт, что имя Михаила Нагибина достойно увековечения в названии улицы или проспекта. Однако из-за проблем, сопряженных с переделкой документов, многие жильцы домов по бывшему проспекту Октября высказывали мнение, что лучше бы увековечивать память достойных людей в названиях новых улиц и проспектов.

— Потому и улица Солженицына появилась в новом ростовском микрорайоне Левенцовский?

— Мы решили, что это целесообразнее, чем переименовывать Халтуринский переулок в Солженицынский, а было и такое предложение, поскольку юные годы Солженицына прошли в доме, стоявшем именно там.

— Пожалуй, «улица Солженицына» звучит более гордо, чем «Солженицынский переулок», хотя имянаречение, переименование — дело тонкое, на всех никогда не угодишь.

— А непростая ситуация, связанная с увековечением имени Карла Маркса, возникает в донской столице не впервые. При Хрущеве, когда Ворошилов впал в немилость и был снят с высоких постов, проспект, носивший его имя, переименовали. Почему-то его назвали именем Карла Маркса, хотя в Ростове уже была площадь Карла Маркса, и расстояние между ними - немалое. Существование одноименных проспекта и площади порождало путаницу. Недовольны таким созвучием были не только приезжие, но и сами ростовчане. Ситуация разрешилась благодаря Брежневу: при новом генсеке Ворошилов снова стал народным героем, и донская столица с легким сердцем вернула его имя одному из главных своих проспектов.

***

 Как распутать нынешний клубок противоречий? Чем завершится спор между Карлом Марксом и Екатериной? Очень хочется надеяться на мудрое решение.

 P.S. Когда материал уже был готов, стало известно, что губернатор Ростовской области Василий Голубев поддержал тех ростовчан, которые ратовали за сохранение памятника Марксу — объекта культурного наследия регионального значения — на его нынешнем месте, а для монумента Екатерины Великой поручил подыскать другое. Окончательное решение будет принято на федеральном уровне.

   Марина Каминская