Теперь, когда мы узнали, почему суд фактически оправдал разрушение памятника, попытаемся понять, почему судья Миценко решила что требования Министерства культуры  «не подтверждены доказательствами».

Здесь особенно много словесной шелухи,  под которой обнаруживается два тезиса: 1) Министерство культуры ничего не делало для сохранения памятника; 2) здание не было включено в «Реестр» объектов культурного наследия (мы взяли слово «реестр» в кавычки, потому что из решения суда совершенно не ясно, что понимается под этим понятием, и оно используется исключительно для того чтобы запутать суть дела).

Обвинениям Министерства культуры Ростовской области – порой просто пафосно обличительным, - посвящена чуть ли не половина решения суда. Обвинения в целом обоснованные и мы сами не раз писали о слабо поставленной в областном министерстве культуры работе по сохранению объектов культурного наследия. Но у нас вопрос к судье Миценко: может ли недобросовестное исполнение законов, их не исполнение или, даже, прямое нарушение некоторыми чиновниками, представителями власти служить основанием для всех прочих граждан эти законы не исполнять? То есть – оставим в покое нашего гипотетического земляка, не желающего платить по новым коммунальным тарифам, -  если мы обратимся к другим примерам, которые у всех на виду, то и уголовный кодекс можно не соблюдать, раз его  не блюдут некоторые работники милиции: можно стрелять в супермаркетах, грабить у обменников и т.п.? Логика у судьи Миценко именно такая: раз министерство культуры не очень добросовестно следит за исполнением законов об охране памятников, то что требовать от граждан – пусть себе разрушают памятники.

При этом судья Миценко совершенно искажает и смысл, и дух закона, на который она там много ссылается - №73-ФЗ. Мы имеем виду, прежде всего, попытки обосновать своё утверждение, что памятник не мог быть включён в реестр объектов культурного наследия, т.к. министерство культуры не смогла предоставить на него ни Паспорта объекта культурного наследия, ни Охранного обязательства. В этом законе действительно говорится, что для включения какого-либо объекта в реестр памятников, необходимо провести культурно-историческую и искусствоведческую экспертизу, на её основе составить Паспорт объекта, а после включения объекта в реестр следует в месячный срок заключить с его владельцем Охранное обязательство. Но в этом законе ничего не говорится о том, что памятники, уже включённые в реестр объектов культурного наследия, на которые невозможно будет по каким-то причинам предоставить составленные ранее Паспорта, а охранные обязательства в установленные сроки не были заключены, - что такие объекты уже не являются памятниками, государством не охраняются и их спокойно можно разрушать. Эти паспорта и Охранные обязательства хранятся в ведомственных архивах, а те затапливаются, горят, да мало ли что, в конце концов, получить их не намного сложнее, чем справку что «памятник – не памятник» (у нас, как известно из музеев, библиотек и архивов и более ценные вещи исчезают), а потом с удовольствием сжечь эти документы у себя дома в камине. Конечно, Министерству культуры следует оперативно восстанавливать эти документы в случае их утраты. Но это, как говорится, «совсем другая истрия».

Но судья Миценко полагает, что памятник на Пушкинской, 173 не был включён в «Реестр». Однако, что она понимает под этим понятием, она не раскрывает (это при её-то любви к строгим определениям, когда она от представителей Министерства культуры требовала, чтобы они на заседаниях суда наизусть цитировали Гражданский кодекс и Закон об охране памятников.) Между тем, даже беглое знакомство с Законом № 73-ФЗ позволяет понять, что понятие «реестр» используется в нём в двух значениях. Первое: это список объектов культурного наследия, который только должен появиться – должен быть сформирован и утверждён, - к концу 2010г.; и многочисленные ссылки на статьи закона, которыми пестрит рассматриваемое нами решение суда, раскрывают, каким требования должен отвечать этот реестр – документ, которого ещё нет.

Получается, что сейчас – до появления этого документа, - памятники ничем не защищены? Судья Миценко как раз и хочет представить дело таким образом. Но это не так. В Законе – в основном в разделе о «переходных положениях», до которых судья Миценко, возможно, и не дошла, т.к. они находятся в самом конце документа, - говорится, что до вступления в действие новых норм, действуют нормы старого законодательства. Цитируем:

«Впредь до вступления в силу утвержденных Правительством Российской Федерации нормативных актов, издание которых отнесено настоящим Федеральным законом к полномочиям Правительства Российской Федерации, но не позднее 31 декабря 2010 года сохраняются правила охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры Российской Федерации, установленные Положением об охране и использовании памятников истории и культуры, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 16 сентября 1982 г. N 865»

«Впредь до утверждения Правительством Российской Федерации положения о едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в Российской Федерации сохраняется порядок отнесения объектов, представляющих историко-культурную ценность, к объектам исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, установленный законодательством РСФСР и законодательством Российской Федерации.»

То есть, до конца нынешнего, только начавшегося 2010г. действует второе понимание Реестра, сформулированное в старом законодательстве. В соответствии с этим пониманием реестр объектов культурного наследия – это совокупность списков памятников, утверждённых соответствующими государственными органами: для федеральных памятников – постановления правительства и, позже, указы президента; для региональных – постановления местных администраций. Главным таким Постановлением для г.Ростова-на-Дону является Постановление Главы Администрации Ростовской области № 411, принятым «В соответствии с Законом РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры», Положением об охране и использовании памятников истории и культуры, ут­вержденным постановлением Совета Министров СССР от 16.09.82 № 865»,  и утвердившим «реестр памятников истории и культуры г. Ростова-на-Дону, состоящих на государственной охране». В этом Реестре под № 96 и значился разрушенный памятник.

Но этот документ в постановлении суда ни разу даже не упоминается.

Для судьи Миценко он просто не существует.

В связи с этим у нас к ней последние несколько обывательских вопросов:

Со всеми Постановлениями Главы Администрации области можно не считаться или только за № 411?

Всем можно с ними не считаться или только господам Мазиным?

Или с ними можно не считаться по заказу? Тогда хотелось бы знать, куда и к кому обращаться с заказами.

И в заключение один очень показательный пример трактовки судьей Миценко закона об охране памятников.

Напомним, что помимо основного иска Министерства культуры Ростовское региональное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры обратилось в суд с самостоятельным требованием обязать ответчиков заключить Охранное обязательство на объект культурного наследия на Пушкинской, 173.  Наше требование походя было отвергнуто поскольку «отсутствует объект, в отношении которого третье лицо, заявляющее самостоя­тельные требования, просит заключить охранные обязательства». Между тем в законе №73-ФЗ, который так обильно цитирует судья Миценко, чёрным по белому написано, что предметом охраны является «описание особенностей объекта, послуживших основаниями для включения его в реестр и подлежащих обязательному сохранению», а не его физическое наличие. Иначе, если все будут следовать предложенной судьёй Миценко трактовки, скоро у нас не останется ни одного памятника. Надоело какому-нибудь владельцу памятника «нести бремя ответственности» - быстренько превратил его в груду кирпичей.  И – «какие претензии, ребята, - объект отсутствует, предмета охраны нет.»

К счастью, пока не редкость и другое отношение. В Ростове, например, «Дом Черновой», когда-то совершенно разрушившийся, но воссозданный по сохранившимся описаниям. В стране –ну, хотя бы, Янтарная Комната (на самом деле примеров – десятки). А в других странах… если взять Европу, где и судья Миценко и господа Мазины, наверняка бывали и восторгались тамошними красотами, - воссозданы целые городские кварталы, которые после Второй мировой войны лежали в руинах. Почему? Потому что разрушенные памятники жили в памяти, душах, сердцах граждан этих городов и стран. Но у судьи Миненко, господ Мазиных те части памяти, души и сердца, где должна хранится подобная информация, видимо, напрочь отсутствуют. А у Вас?...